Концерт № 1 для фортепиано с оркестром си-бемоль минор, соч. 23 (ЧС 53)

Очень часто, когда мы начинаем слушать музыку, первые ноты и фразы остаются вне нашего музыкального восприятия. Мы только входим в новый мир, пропуская при этом нечто важное. Если сочинение нам уже известно, и особенно если хорошо известно, мы позволяем себе ходить «вразвалочку». Но вдруг слышим что-то непривычное, оказывающее пусть даже в кратком мгновении влияние на следующее развитие музыки — тем более уже ставшей нам родной. На этом наше внимание задерживается. Так случится, когда вы услышите первые такты, первые фразы всем известного Первого концерта Петра Ильича Чайковского. А поскольку всем нам, любящим его, знакома и дорога каждая нота, вы уловите некоторое обновление. И пусть оно не так продолжительно, но важно, как еще одно слово, добавляющее нечто новое к тому, что представляется нам привычным и знакомым. Это «новое» и является подлинным авторским словом, о чем мы говорим особенно уверенно, когда узнаем, что именно так записал и исполнял эту музыку сам автор. Пример тому — впервые публикуемая подлинная партитура знаменитого Первого фортепианного концерта, любимейшего из любимых и известнейшего из известных.

Владимир Федосеев

Ундина. Опера в трех действиях (ЧС 2). Реконструкция сохранившихся фрагментов

Началом в познании оперного Чайковского для меня является «Ундина», созданная композитором в конце 1860-х годов. Она открывает нам Петра Ильича как драматурга и приносит богатство мелодий, которые после уничтожения автором партитуры «Ундины» обрели новую жизнь в его Второй симфонии, в Музыке к весенней сказке «Снегурочка» и балете «Лебединое озеро». В концертах я объединяю эту оперу в одной программе с сюитой из «Лебединого озера» — где очевидно, сколь благодатной почвой стала «Ундина», с какой силой проросли посеянные в ней «музыкальные зерна» в позднейшем творчестве мастера.

Владимир Федосеев